– А, наш печально знаменитый северянин! И что, совершал ли он какие-нибудь бесчинства? Изнасилования, убийства, что-нибудь еще в этом роде? Может, поджег несколько зданий?

– Да честно говоря, не особо. Целое утро – сплошная скука для тех, кто следил. Он только бродил и глазел вокруг. Поговорил с парой человек.

– Что за люди?

– Ничего особенного. Один из плотников, что строят помосты для турнира. Какой-то служащий, проходивший по аллее Королей. Еще девчонка возле Университета – с ней он говорил подольше.

– Девчонка?

Глаза Секутора ухмыльнулись.

– Точно, и прехорошенькая. Как же ее зовут? – Он защелкал пальцами. – Я же узнал ее имя… Ее брат служит в Собственных Королевских… Вест! Фамилия – Вест.

– Арди.

– Точно! Вы с ней знакомы?

Глокта неопределенно хмыкнул и облизнул десны.

«Она спросила, как я себя чувствую. Я помню».

– О чем они могли говорить?

Практик пожал плечами.

– Да ни о чем, скорее всего. Впрочем, она из Инглии, в город приехала недавно. Может быть, здесь есть связь. Хотите, я приведу ее? Мы все быстро выясним.

– Нет! – рявкнул Глокта. – Нет. В этом нет необходимости. Ее брат когда-то был моим другом.

– Когда-то был…

– Не трогать ее, Секутор. Ты слышишь меня?

Практик пожал плечами:

– Как скажете, инквизитор, как скажете.

– Так я и говорю.

Повисла пауза.

– Значит, с торговцами шелком мы завязали, что ли? – спросил Секутор, и в голосе его прозвучала едва ли не тоска.

– Похоже, да. С ними покончено. Там больше ничего нет, разве что небольшие доделки.

– Довольно прибыльные доделки, я бы сказал.

– Я бы тоже так сказал, – кисло отозвался Глокта. – Однако его преосвященству кажется, что наши таланты лучше использовать в других областях. – «Например, в слежке за фальшивыми волшебниками». – Надеюсь, с твоей недвижимостью возле порта все в порядке?

Секутор пожал плечами.

– Не удивлюсь, если вам снова понадобится место подальше от любопытных глаз, – ответил он. – И оно по-прежнему к вашим услугам. За соответствующую плату. Ведь стыдно оставлять работу недоделанной.

«Он прав, – Глокта помедлил минуту, напряженно размышляя. – Это опасно. Архилектор сказал: дальше не копать. Очень опасно не повиноваться, и, однако, я чую – тут что-то есть. Ужасно раздражает, когда приходится оставлять такие хвосты, что бы ни говорил его преосвященство».

– Пожалуй, имеется еще одна вещь, – проговорил он.

– Вот как?

– Да, только надо действовать очень тонко. Ты что-нибудь знаешь о банках?

– Большие здания. Там людям дают деньги в долг.

Глокта сухо усмехнулся:

– Понятия не имел, что ты такой знаток. Так вот, один банк меня особенно интересует. Он называется «Валинт и Балк».

– Никогда о нем не слышал, но я могу поспрашивать.

– Только очень осторожно, Секутор, ты понял? Об этом не должен знать никто. Ни единая душа, слышишь?

– Да я сама осторожность, хозяин, спросите кого угодно! Осторожность – это я.

– Надеюсь, что так, Секутор. Надеюсь, что так.

«Иначе нам обоим не сносить головы».

Глокта полулежа втиснулся в амбразуру, опершись спиной о каменную стену и вытянув перед собой левую ногу – эту огненную топку пронзительной, пульсирующей боли. Он, разумеется, был готов к боли каждое мгновение каждого дня, но сейчас было что-то особенное, явно чересчур.

Каждый выдох вырывался через его одеревеневшие челюсти с хриплым стоном. Малейшее движение стало непосильной задачей. Он вспомнил, как маршал Варуз заставлял его бегать вверх и вниз по этой лестнице, когда готовил к турниру много лет назад.

«Я прыгал через три ступеньки, вверх и вниз, и даже не думал о них. А теперь – посмотрите на меня! Кто мог подумать, что дойдет до такого?»

По его трясущемуся телу потоком лился пот, из воспаленных глаз градом катились слезы, покрасневший нос сочился водянистой слизью.

«Столько воды льется из меня, а я тем временем умираю от жажды. Где здесь смысл?»

И был ли вообще смысл хоть в чем-то?

«А вдруг кто-то пройдет мимо и увидит меня в таком состоянии? Ужасный Глокта, бич инквизиции, лежит на заднице на подоконнике, едва способный шевелиться! Смогу ли я выдавить беспечную улыбку поверх застывшей маски страдания? Сделаю ли вид, что у меня все в порядке? Что я часто прихожу сюда – полежать возле лестницы? Или же я стану плакать и кричать, взывая о помощи?»

Но никто не появлялся. Он лежал, втиснутый в узкое пространство амбразуры, в четверти пути до верха Цепной башни. Его затылок опирался на холодные камни, дрожащие колени были подтянуты вверх.

«Занд дан Глокта, мастер-фехтовальщик, блестящий кавалерийский офицер – какое славное будущее открывалось перед тобой! Были времена, когда я мог бегать часами. Бегать и бегать, ничуть не уставая».

Он чувствовал, как струйка пота стекает по его спине.

«Зачем я делаю это? Зачем, черт побери, кому бы то ни было делать это? Я могу остановиться сегодня, прямо сейчас. Я могу пойти домой к матери. Но что потом? Что потом?»

– Инквизитор, как я рад, что вы пришли!

«Твое счастье, сволочь. А я вот не рад».

Глокта прислонился к стене на верхней площадке лестницы, царапая десны немногими остававшимися зубами.

– Они ждут внутри. Но там такой беспорядок…

Рука Глокты дрожала так, что конец трости выбивал дробь на каменном полу. Перед глазами плыло, веки подергивались. Стражник казался смутным, расплывчатым пятном.

– С вами все в порядке? – спросил солдат.

Он нависал над Глоктой, протягивая к нему руку. Глокта поднял голову.

– Открой мне чертову дверь, болван!

Стражник отскочил, поспешно подбежал к двери и распахнул ее. Тело Глокты жаждало покоя – лечь навзничь и затихнуть! – но он заставил себя распрямиться. Потом заставил себя сделать шаг, выровнять дыхание, расправить плечи, высоко поднять голову – и царственно прошествовал мимо охранника, хотя боль терзала его. Однако от зрелища, открывшегося за дверью, его показное самообладание чуть не сорвалось.

«Еще вчера здесь были одни из лучших покоев в Агрионте! Сюда помещали самых высокочтимых гостей, самых важных иностранных сановников. Так было вчера».

В одной из стен – там, где должно находиться окно, – зияла огромная дыра, а через нее виднелось небо, ослепительно-яркое после полутемной лестницы. Одна секция потолка обвалилась, сломанные балки и пласты штукатурки свисали вниз, в комнату. Пол усеивали осколки стекла и камня, рваные клочья яркой ткани. Антикварная мебель разбита на куски, обломанные концы почернели и обуглились, как от огня. Лишь одно кресло, половина стола и высокий изукрашенный кувшин, необъяснимо целый посреди заваленного мусором пола, избегли всеобщего разрушения.

В центре этих драгоценных руин стоял весьма смущенный юноша болезненного вида. Когда Глокта показался в дверях и стал пробираться через обломки, он поднял голову и нервно пробежал языком по губам: ему было явно не по себе.

«Есть ли на свете человек, более похожий на мошенника?»

– Э‐э… доброе утро…

Пальцы юноши нервно теребили мантию – громоздкую хламиду, вышитую мистическими символами.

«И разве не очевидно, что ему в такой одежде неудобно? Если это ученик волшебника, то я – император Гуркхула!»

– Я Глокта, из инквизиции его величества. Меня послали расследовать это… прискорбное дело. Я ожидал увидеть кого-то постарше.

– Ах да, простите! Мое имя Малахус Ки, – забормотал молодой человек. – Я ученик великого Байяза, первого из магов, мастера высокого искусства, наделенного…

«На колени! На колени передо мной! Я могучий император Гуркхула!»

– Малахус Ки? – грубо оборвал его Глокта. – Ты что, из Старой империи?

– Ну да. – Лицо юноши немного просветлело при этом вопросе. – А разве вы знаете мою…

– Нет. Совсем не знаю.

Бледное лицо вновь померкло.

– Прошлой ночью ты находился здесь?

– Ну да. Я спал в соседней комнате. Боюсь, я толком ничего не видел…